«Мы сыграли наспех свадьбу в церкви в присутствии еще одной женатой пары, причем трое из четырех присутствующих не должны были бы вообще существовать».
Sgt.Muck
Вообще, Люцифер долго не верил в битву с Михаилом.
Странно было им всем узнать. Тогда Габриэль занимался пропагандой, и ему первому Отец передал все материалы для Писания, Скрижалей и прочего. Они впервые столько прочувствовали и пережили всего за одну ночь где-то на фьордах, и тогда ещё Самаэль пообещал, что не станет. До рождения Иисуса оставалось шесть столетий, а будущий Посланник рассказывал братьям весь сценарий развития мира, упорно не понимая, почему Отец требует смерти своих сыновей. Самаэль предположил, что человечество каким-то образом изменит порядок вещей, о чём их Отец знает, но суетливую бессвязную речь будущего убийцы никто не запомнил. Теперь, после того как планы были изложены на бумаге и разъяснены исполнителям, чёрные строчки сценария неукоснительно выполнялись - сами собой.
Самаэль пал за смешной срок - пятьдесят лет. Та ночь на фьорде стала для него прежнего последней. Люди потом сдвинут хронологические рамки, но Люцифер действительно отказался склонить голову перед людьми, когда вчитался в завитые буквы и увидел неприемлемое для себя. План необходимо было оспорить, признать в корне неверным, и Люцифер сделал это самым доступным для себя способом. Ссорился он только с Отцом, а Михаила старательно избегал - нужно было начать отвыкать от тёплого сияния рядом, чтобы при необходимости убить без промедления. Люди двадцать первого века окажутся такими же, как и они за две тысячи шестьсот лет.
Воспитали первые гарнизоны ангелов; Люцифер, приняв новое имя, ушёл с едва оперившимися юнцами к Еве, праматери всех тварей. Все успели попрощаться, все в первый раз смогли обмануть Отца. Падение Самаэля, эта наполнившая небо темнота и гул летящих вниз душ, крик ненависти и поражённый Создатель - никто не забудет рождения их врага.
С каждым из братьев Люцифер успел провести по ночи, скрываясь от Отца под иллюзией темноты, чтобы сказать своё новое имя и попрощаться. Габриэль договаривался о том, как прикрывать друг друга в случае чего, и обещал держать в курсе; Рафаэль прочитал ему лекцию о том, что он предатель; Михаил умолял остаться ради него, а после этой ночи стал сдержанным воином Господним, безукоризненно исполняющим приказы.
А теперь?
Две тысячи шестьсот лет. Мастерству Габриэля можно только позавидовать, их имена и заповеди Отца до сих пор удержались в недолговечной человеческой памяти. И последняя страница плана разворачивается прямо сейчас, пора выполнить самое неправильное, что в нём есть - уничтожить брата, с которым не виделся с момента заточения в клетку - тысяча лет, или чуть меньше, не важно.
В какой-то мере они сейчас спасают человечество: вместо того, чтобы уничтожить людей, они приносят в жертву собственные жизни, примером высшей жертвы спасая от ошибок и в какой-то мере отпуская грехи. Они окружены: нельзя отказаться больше, нельзя проявлять не прописанные в их ролях эмоции - можно только громко думать о том, что рад видеть сияние благодати другого вновь.
Кастиэль чувствует, что на ангельской волне что-то личное, и отключается, как и вся мировая небесная контора. Наступают минуты тишины в беспрерывном эфире, и слышится отчаянный вопрос : пойдёшь ли ты за мной за неизвестную границу?
Кольцо окружения сжимается. Михаил вспыхивает от жара святого масла, и вспыхивает Люцифер - он имеет право, он давно имеет право на жизнь брата, только он, и эту вспышку отчаяния, какую он мог бы испытать две тысячи шестьсот лет назад нужно скрыть от одной души отчаянной борьбой за её свободу - Сэм не подводит. Сэм завладевает собственным телом и делает то, за что Светоносный бесконечно ему багодарен - забирает обоих в безопасное место. План выполнен, отрицательный результат тоже результат.
И снова Люцифер не боится быть рядом с Михаилом.
В клетке Сэм сгорает, эта душа всё равно остаётся человеческой и не может выдержать сдерживающей её силы. Они пытаются что-то сделать, защитить, но он видит теперь то, что хочет. Люциферу даже немного обидно, что Винчестер не помнит их благодарности. Но даже эта, последняя душа спасена.
Волнует ли более мир братьев - ничуть. Поэтому их место - здесь, в клетке, влали от строящегося вновь мироздания.
Настало время покоя, обещанного всем Отцом.
Странно было им всем узнать. Тогда Габриэль занимался пропагандой, и ему первому Отец передал все материалы для Писания, Скрижалей и прочего. Они впервые столько прочувствовали и пережили всего за одну ночь где-то на фьордах, и тогда ещё Самаэль пообещал, что не станет. До рождения Иисуса оставалось шесть столетий, а будущий Посланник рассказывал братьям весь сценарий развития мира, упорно не понимая, почему Отец требует смерти своих сыновей. Самаэль предположил, что человечество каким-то образом изменит порядок вещей, о чём их Отец знает, но суетливую бессвязную речь будущего убийцы никто не запомнил. Теперь, после того как планы были изложены на бумаге и разъяснены исполнителям, чёрные строчки сценария неукоснительно выполнялись - сами собой.
Самаэль пал за смешной срок - пятьдесят лет. Та ночь на фьорде стала для него прежнего последней. Люди потом сдвинут хронологические рамки, но Люцифер действительно отказался склонить голову перед людьми, когда вчитался в завитые буквы и увидел неприемлемое для себя. План необходимо было оспорить, признать в корне неверным, и Люцифер сделал это самым доступным для себя способом. Ссорился он только с Отцом, а Михаила старательно избегал - нужно было начать отвыкать от тёплого сияния рядом, чтобы при необходимости убить без промедления. Люди двадцать первого века окажутся такими же, как и они за две тысячи шестьсот лет.
Воспитали первые гарнизоны ангелов; Люцифер, приняв новое имя, ушёл с едва оперившимися юнцами к Еве, праматери всех тварей. Все успели попрощаться, все в первый раз смогли обмануть Отца. Падение Самаэля, эта наполнившая небо темнота и гул летящих вниз душ, крик ненависти и поражённый Создатель - никто не забудет рождения их врага.
С каждым из братьев Люцифер успел провести по ночи, скрываясь от Отца под иллюзией темноты, чтобы сказать своё новое имя и попрощаться. Габриэль договаривался о том, как прикрывать друг друга в случае чего, и обещал держать в курсе; Рафаэль прочитал ему лекцию о том, что он предатель; Михаил умолял остаться ради него, а после этой ночи стал сдержанным воином Господним, безукоризненно исполняющим приказы.
А теперь?
Две тысячи шестьсот лет. Мастерству Габриэля можно только позавидовать, их имена и заповеди Отца до сих пор удержались в недолговечной человеческой памяти. И последняя страница плана разворачивается прямо сейчас, пора выполнить самое неправильное, что в нём есть - уничтожить брата, с которым не виделся с момента заточения в клетку - тысяча лет, или чуть меньше, не важно.
В какой-то мере они сейчас спасают человечество: вместо того, чтобы уничтожить людей, они приносят в жертву собственные жизни, примером высшей жертвы спасая от ошибок и в какой-то мере отпуская грехи. Они окружены: нельзя отказаться больше, нельзя проявлять не прописанные в их ролях эмоции - можно только громко думать о том, что рад видеть сияние благодати другого вновь.
Кастиэль чувствует, что на ангельской волне что-то личное, и отключается, как и вся мировая небесная контора. Наступают минуты тишины в беспрерывном эфире, и слышится отчаянный вопрос : пойдёшь ли ты за мной за неизвестную границу?
Кольцо окружения сжимается. Михаил вспыхивает от жара святого масла, и вспыхивает Люцифер - он имеет право, он давно имеет право на жизнь брата, только он, и эту вспышку отчаяния, какую он мог бы испытать две тысячи шестьсот лет назад нужно скрыть от одной души отчаянной борьбой за её свободу - Сэм не подводит. Сэм завладевает собственным телом и делает то, за что Светоносный бесконечно ему багодарен - забирает обоих в безопасное место. План выполнен, отрицательный результат тоже результат.
И снова Люцифер не боится быть рядом с Михаилом.
В клетке Сэм сгорает, эта душа всё равно остаётся человеческой и не может выдержать сдерживающей её силы. Они пытаются что-то сделать, защитить, но он видит теперь то, что хочет. Люциферу даже немного обидно, что Винчестер не помнит их благодарности. Но даже эта, последняя душа спасена.
Волнует ли более мир братьев - ничуть. Поэтому их место - здесь, в клетке, влали от строящегося вновь мироздания.
Настало время покоя, обещанного всем Отцом.